Во-вторых, мы предлагаем благотворительным фондам, а также бизнесу, занимающемуся благотворительностью, совершенно бесплатное информационное освещение их новостей по «нашей» тематике на страницах сайта «Такие дела». К примеру, если благотворительный фонд (или любая другая организация) провёл какое-то мероприятие, и у него есть новости, достижения, проблемы и т. д., мы готовы совершенно бесплатно освещать это. Если кто-то хочет сотрудничать с нами информационно, достаточно заполнить форму .
Конечно, нам всегда интересен человек. Наша задача – вернуть историю обычного простого человека в журналистику и вообще в медиапространство. Сейчас у всех в голове Украина, политика и т. д. Мы не пишем про политику и экономику. Наш фонд – вне политики. Никогда ни при каких условиях никакими политическими акциями он, как организация, заниматься не будет. Однако если какое-либо политическое объединение в соответствии с законом проведёт какую-либо благотворительную акцию, которая с точки зрения главного редактора и новостного редактора будет нам информационно интересна, мы не видим никаких причин, чтобы о ней не писать. Мы считаем: благотворительность – это не то, что понятно только избранным, она объединяет всех. Добро – одно на всех и всем понятно: и злобному подлецу, и милому ангелочку.
Митя Алешковский
руководитель благотворительного проекта «Нужна помощь.ру»
1) Лично для меня Фейсбук и Твиттер - это огромная часть моей жизни, если не сказать, что бóльшая. Все мои благотворительные проекты на 100% финансируются общественностью, все миллионы, собираемые нами на помощь, которую получают тысячи людей по всей стране, приходят к нам из двух источников - из СМИ и социальных сетей. Причем доля Фейсбука и Твиттера в общей массе посетителей, к примеру, сайта проекта «Нужна помощь.ру» - больше 80%. То есть при закрытии этих двух социальных сетей мы потеряем большинство пожертвований. А значит, тысячи людей по всей стране так и останутся без помощи. И в такой же ситуации окажется большинство благотворительных проектов по всей стране.
2) В чем смысл искать альтернативы, если есть очень простой инструмент, гарантирующий доступ к любым ресурсам, - свобода. Закроют Фейсбук - мы перейдем во «ВКонтакте», закроют «ВКонтакте» - мы перейдем еще куда-нибудь. Может быть, просто не дать закрыть Фейсбук? Может быть, просто начать отстаивать свои права уже сейчас? Может быть, пора стать свободными уже сегодня?
Ольга Бакушинская
обозреватель издания «Антенна-Телесемь»
1) Что значит «закроют»? Никто закрыть их не может, могут заблокировать в России. Что я буду делать? Скажем, есть способы, и их довольно много. Мою жизнь это затруднит, конечно, потому что очень много проблем можно решить через Фейсбук, а в случае блокировки в нем станет меньше соотечественников.
2) Какой смысл искать альтернативы? Тут скоро вместо интернета будет Чебурашка. Альтернатива - крокодил Гена.
Леонид Бершидский
колумнист сайтов Snob.ru, Forbes.ru, Bloombergview.com
1) Я активно пользуюсь Фейсбуком. Если в России закроют доступ в него, буду пользоваться анонимайзером Tor , чтобы этот доступ получать. Перекроют Tor , как в Китае, - найду какой-то другой способ. И все найдут, кому надо.
Владимир Варфоломеев
первый заместитель главного редактора радиостанции «Эхо Москвы»
1) Не думаю, что эти сети и блоги будут закрыты, так как их аудитория невелика и не обладает каким-то весомым ресурсом, чтобы пользователи Твиттера и Фейсбука представляли угрозу для государства. Но если вдруг это произойдет, то на мою как минимум профессиональную жизнь это окажет серьезное влияние, так как эти платформы в последние год-два стали для меня важным источником информации. Что касается общения с близкими и друзьями, то для этого в любом случае останутся другие каналы, например, мобильная связь.
2) Долгие годы у меня был аккаунт в ЖЖ, сейчас есть Гугл+, но их вряд ли стоит всерьез рассматривать как альтернативу на случай блокировки Твиттера и Фейсбука, так как если и они вдруг будут признаны источником какой-то угрозы, то и их власти смогут столь же быстро ликвидировать.
Василий Гатов
1) Думаю, что запрет Фейсбука и Твиттера, при всей «очевидности» этого шага для действующей политической системы, вряд ли состоится - это слишком явный признак тотальной слабости.
2) Если что, у меня есть два stand-alone блога - postjournalist.ru и .org (на всякий пожарный).
Анна Данилова
главный редактор портала «Православие и мир»
1) Твиттером, как и другими социальными сетями, я так и не смогла заставить себя пользоваться, а Фейсбук для меня ценен большим сообществом наших читателей и многими друзьями, с которыми общение здесь налажено. Ну, будем общаться в других соцсетях.
2) Уверена, что альтернатив будет и уже есть немало. Можно подумать и о том, что, возможно, мы избавимся наконец-то от одного из оправданий прокрастинации.
Юлия Денисова
руководитель digital-проектов, специалист по SMM в «Добро Mail.Ru»
1) Надеюсь, что закрытие соцсетей маловероятно. Это не на руку власть имущим. Соцсети - это рупор для сил разной политической окраски, лакмусовая бумажка для определения «своих» и «чужих». Да и технически это сложно сделать, сейчас существует масса IT -лайфхаков, чтобы обойти все цензурные барьеры. Но сам факт закрытия, конечно, скажется на моей «социальной самоидентификации», отразится и на бизнесе. И вот это самое печальное, так как моя работа напрямую связана с выстраиванием бизнес-коммуникаций в соцсетях. Потребители тоже будут лишены возможности обратиться напрямую к брендам, быть вовлеченными в их процессы. Речь здесь идет не только о коммерческих брендах. В соцсети пришло много НКО, благотворительных фондов, для которых соцмедиа - очень важный информационный канал. Есть, конечно, еще «ВКонтакте» и «Одноклассники», но не все пласты целевой аудитории там представлены полноценно, да и вектор их присутствия направлен больше на потребление контента, чем на дискуссии и участие в общественно-политических инициативах (а в свете последних событий с «ВКонтакте» боюсь, что крен в «развлекалово» будет усиливаться).
2) Альтернативы Фейсбуку и Твиттеру пока нет. В этом их сила, и поэтому они находятся под таким пристальным вниманием правительственных организаций. Есть маргинальные или узкопрофильные соцсети, которые большого распространения в России не получили. Возможно, начнется обратная миграция из ФБ в ЖЖ, ренессанс блогов, «лонг-стори», уж очень много накапливается сейчас эмоций, чтобы вместить их в прокрустово ложе твита или поста.
Олег Кашин
1) Сказал бы, что будет больше свободного времени, но, неплохо себя зная, скептически отношусь к таким прогнозам. В конце концов, останется «ВКонтакте», ну и сам по себе интернет никто пока не выключает. Другое дело, что информационное пространство, в котором я сейчас существую, разрушится, уменьшится моя аудитория, затруднится обратная связь, и в итоге это вполне может действительно помешать мне работать. Собственно, для символической страховки от такого развития событий я и купил два месяца назад домен в зоне «.гуру» и обустраиваю там сейчас свой сайт - если что, ищите меня там. Вообще, высоко оценивая вероятность блокирования наших главных соцсетей в России, я в то же время не стал бы воспринимать перспективы исчезновения соцсетей как трагические. Если мы не сможем найти друг друга, связаться друг с другом, читать друг друга без соцсетей - грош нам цена.
2) Пользуюсь только Инстаграмом, ничего интересного.
Николай В. Кононов
главный редактор сайта Hopes&Fears
1) Использовать «ВКонтакте» и другие средства коммуникации. H&F потеряет до 15% трафика, но, думаю, наша постоянная аудитория вряд ли уменьшится. К тому же пользователи Фейсбука мигрируют в другую соцсеть - понятно какую; сильных конкурентов у «ВКонтакте» нет. Желание общаться с друзьями и делиться информацией неубиваемо, поэтому люди, сидящие в Фейсбуке и Твиттере, будут ходить на другие платформы, пока не прикроют вообще все. После этого выйдут на улицу. Впрочем, этот сценарий практически несбыточен, так как предполагает безмозглую политику Кремля, а там сидят умные люди. Но вообще настроение - стоять до последнего, потому что русские не сдаются.
2) Я, наверное, тоже перееду во «ВКонтакте», Tumblr , Medium ; в ЖЖ как-то не тянет. Изредка пользуюсь LinkedIn - когда накапливаются запросы на добавление, просматриваю их, а также френжу коллег, которых давно знаю (или с которыми лично знаком). И чуть-чуть Tumblr - могу поискать там какие-то картинки или, реже, прочитать пост. «ВКонтакте» - оптимальное сочетание информационной сети (ньюзфид как газета) и соцсети (альбомы друзей, детализированный поиск, мессенджер). Остальные упомянутые платформы - скорее инструменты для публикации, а «Одноклассники» меньше всего подходят для обсуждения чего-либо и расшаривания контента. Лишь в случае, если «ВКонтакте» превратится в неюзабильную помойку, у него появятся серьезные соперники.
Леонид Кроль
директор и ведущий тренер центра обучения персонала «Класс»
1) Если ФБ заблокируют, я буду ориентироваться на своих более продвинутых в этом друзей. Буду смотреть, как они попытаются обходить блокировку. Но что-то мне подсказывает, что до блокировки не дойдет - при всем безумии происходящего.
Антон Носик
создатель проектов «Лента.ру», «Газета.ру», Newsru.com
1) Если просто заблокируют, я эту блокировку обойду секунд за пять-десять. А если совсем перерубят канал на заграницу, как в Северной Корее, то уеду из страны, не дожидаясь всех остальных шагов по внедрению чучхе.
2) Альтернатив нет, и они не нужны. Я пользуюсь тремя десятками соцсетей и пользуюсь именно потому, что каждая в своем роде уникальна.
Султан Сулейманов
шеф-редактор портала TJournal
1) Зарубежные соцсети хороши тем, что продолжат работать за пределами страны. Придется полностью переходить на работу через зарубежные VPN -сервисы, которые позволят практически беспрепятственно сидеть в Фейсбуке, Твиттере и читать письма в Gmail . Отказываться от привычных соцсетей ради условной Чебурашки по воле каких-то чинов наверху не планирую.
2) Лучшая и худшая альтернатива - Гугл+. Лучшая, потому что это действительно очень продвинутый и удобный сервис. Худшая, потому что никто в здравом уме не использует его как свою основную соцмедиа-платформу, а значит, придется проходить заново этап привыкания и выстраивания связей. Есть еще совсем маргинальные App.net , Diaspora и так далее, но не думаю, что что-то заставит большое количество людей всерьез их использовать.
Андрей Ходорченков
1) Честно говоря, я не верю в закрытие Фейсбука и Твиттера, а точнее, не верю, что существует эффективный способ их закрыть. Кто-то когда-то придумал ружье, в ответ был придуман бронежилет, на каждый вирус был придуман антивирус, на дидос-атаку - средства для защиты. Ключевая ошибка власти - выталкивание интернет-пользователей в неподконтрольную, «незримую» серую зону. Я всегда найду способ написать что-то в своем Твиттере/Фейсбуке. Нужно только захотеть. А вот людям, контролирующим меня, будет следить за мной куда труднее. Я за них беспокоюсь. На меня запрет всего и вся повлияет позитивно. Больше буду гулять на свежем воздухе, звонить родителям и клеток нервных тратить буду намного меньше.
2) Альтернатив Фейсбуку, на первый взгляд, нет, разве что Гугл+.
Андрей Черкасов
шеф-редактор коммуникационного интернет-агентства y e-ti.ru
1) Как частное лицо, я бы сказал, что закрытие доступа в Фейсбук и Твиттер - это неплохой повод на некоторое время добровольно отказаться и от остальных социальных сетей, устроить себе digital detox на неделю-другую, а после очищения посмотреть на мир по-новому и уже тогда решать, что делать дальше. Как лицо рабочее, я буду некоторое время пить горькую, потому что Фейсбук - наше, конечно, не все, но очень значительная часть всего и продолжать работать без него - примерно как жить без руки или ноги: можно, но тяжело.
2) С одной стороны, нет такого запрета, который нельзя было бы обойти. С другой стороны, вряд ли много людей будет этим заморачиваться. Поэтому особых альтернатив я не вижу. Т.е. мы можем собраться с силами и построить «дивный новый Фейсбук» на какой-то еще зарубежной платформе, но если закроют доступ к двум ресурсам, то закроют и к другим, по необходимости. Из зарубежных социальных сетей я сам сейчас относительно активно пользуюсь блог-платформой Tumblr - пока в основном как читатель. Но Tumblr - совсем не альтернатива Фейсбуку. То есть он может ей стать, если мы окончательно перейдем на язык изображений и комиксов для передачи любой информации.
Павел Чиков
руководитель правозащитной ассоциации «Агора»
1) На работу повлияет, так как оба ресурса именно рабочие - как средство коммуникации, так и инструмент распространения информации. И если первое легко заменяется на скайп, ICQ , другие мессенджеры, то распространять информацию придется прежними методами обзвона журналистов и рассылки релизов. На частную жизнь особо не повлияет, она у меня вся дома.
2) Больше ничем не пользуюсь, такие дела.
Скандал с публикацией о домашнем насилии на сайте издания «Такие дела» вновь привлёк внимание к системе пожертвований фонда «Нужна помощь», собирающем более сотни миллионов рублей в год, в том числе за счёт информационной поддержки «Таких дел». Читатели и представители медиасообщества ругали издание за разглашение личных данных, сознательный отказ от проверки фактов и предоставление площадки для сведения счетов в личном конфликте. Но представители фонда отвечали, что их материалы не должны отвечать журналистским стандартам, вызывая ещё больше критики. Medialeaks разбирался в истории и поговорил с руководителем фонда «Нужна помощь» Митей Алешковским.
О чём говорится в публикации «Таких дел»
Текст об отношениях Маши и Димы был опубликован на портале «Такие дела» , связанном с благотворительным фондом «Нужна помощь» Мити Алешковского в понедельник, 24 июля. Уже с первых строк становится понятно, что редакция в этой истории поддерживает именно Диму, а его бывшую жену, имя которой даже не было изменено, описывает только в негативном ключе.
В материале рассказаны истории из семейной жизни пары, которые характеризуют Машу в целом как властную и агрессивную женщину, которая не способна себя контролировать и склонна к физическому насилию. При этом все они рассказаны со слов Димы, второй стороне объясниться не позволили.
Со слов героя публикации, причиной всех проблем в их отношениях было неуважение к нему жены, которая, в частности, не хотела поддерживать его увлечение гражданской активностью и требовала больше внимания уделять семье. Маша усыновила ребёнка Димы от предыдущего брака, но хотела и своих детей.
Из текста становится понятно, что проверкой пары на прочность как раз и стали попытки завести детей, которые оканчивались неудачами. Герой сам признаётся, что, когда у его жены после многих неудачных попыток забеременеть произошёл выкидыш, «Маша впала в депрессию, а Дима занялся гражданской активностью».
Участвовал в первых акциях «Синих ведёрок», ходил наблюдателем на выборы. Маше всё это не нравилось.
Дима, нисколько не смущаясь, раскрывает журналистам информацию о проблемах со здоровьем бывшей жены, рассказывает об измене, которую он совершил во время поездки в Красноярск для наблюдения за выборами.
После этого, по словам Димы, в отношениях пары и начались проблемы. Он утверждает, что бывшая жена облила ему ногу кипятком из-за «колкости» во время разговора, сломала ребро, «завела собаку, хотя Дима хотел кота», мучила разговорами об отношениях по ночам. После развода, в результате которого квартира досталась Диме, он также отсудил у Маши алименты на усыновлённого ей ребёнка.
Для меня это был вопрос принципа. Это какой-то мой способ защитить себя и, может, что-то ей показать. Она наняла адвоката, который в суде пытался доказать, что деньги мне нужны на то, чтобы не работать, а не на ребёнка, что я безответственный бездельник, который всю жизнь бегает с синим ведёрком на голове, а не зарабатывает деньги, как все нормальные люди, - так герой обосновывает своё решение.
И даже после этого автор материала описывает Машу в крайне негативном ключе, рассказывая о том, что она якобы публиковала посты с угрозами в соцсетях, по своей инициативе перестала общаться с ребёнком, при этом угрожая его «отобрать».
Первые месяцы спал с топором возле кровати. Я боялся, что она вернётся и что-то сделает. Даже когда сменил замки, всё равно продолжал бояться, и отчасти до сих пор её боюсь, - заключает Дима.
Текст заканчивается комментарием руководителя центра «Сёстры», помогающего жертвам насилия, Надежды Замотаевой. Она не комментирует детали истории, а высказывается о проблеме насилия женщин в отношении мужчин в целом, из чего можно сделать вывод, что и вопрос автора материала к ней, скорее всего, был очень общим.
И здесь картина та же, когда насилие применяется в отношении женщин. Мужчины также осуждают себя и жалеют партнёршу. И верят, что это было в последний раз, что они сами виноваты. Часто говорят, что они мужчины и могут потерпеть. Мы долго общаемся с обратившимися о ценности личности и границах, которые непозволительно ломать никому.
Вторая сторона конфликта
Тем не менее, вторая сторона у истории есть и найти её было не так уж сложно. Ещё в апреле 2017 года Маша рассказывала о неудачном браке в своём блоге, причём этот пост был больше похож на крик души человека, который остался без жилья, без близких и не знает, что ему теперь делать. На просьбу Medialeaks прокомментировать историю Мария не ответила.
В целом обе стороны описывают одни и те же события - усыновление, измену, присуждение квартиры Диме, отсуженные алименты. Но объяснения этим поступкам даны разные. Если Дима настаивает на том, что причиной всех конфликтов стали унижения со стороны жены, то Маша обвиняет бывшего мужа в подлости и желании жить за чужой счёт, не работая.
Маша описывала их совместную жизнь так, что, скорее, её можно было назвать жертвой абьюза.
На следующий день он собрал вещи и ушёл ночевать к ней. Днём приходил спать и есть, вечером уходил к ней – когда она возвращалась с работы. Я не выдержала. Упаковала вещи и ребёнка, сняла квартиру и уехала. У меня случилась клиническая депрессия, и усугублять её регулярными появлениями главного триггера я просто не могла. Дальше была бы клиника неврозов, а я не могла себе этого позволить. Ведь ребёнок, по сути, оказался никому не нужен, кроме меня. А ему надо было ходить в школу, делать уроки, есть и так далее. Работу я потеряла, из бизнеса тоже пришлось выйти, потому что работать в тот момент не могла. Успевала управляться только с сыном - под афобазолом и новопасситом.
Она также писала, что не собиралась выносить эту историю в публичное пространство, пока не осталась без жилья и с обязательством выплачивать алименты.
Претензии читателей и журналистов
К публикации «Таких дел» возникли претензии как у читателей издания, так и у журналистского сообщества. Главная претензия была связана с тем, что материал и на сайте, и на страницах издания в соцсетях был подан в обвинительном ключе с целью спровоцировать скандал.
В центре «Сёстры» сообщили , что автор материала запросил только общий комментарий о насилии женщин в отношении мужчин. Использование названия организации для подтверждения чьей-либо правоты в семейном конфликте «Сёстры» назвали недопустимым.
Вынуждены заметить, что в развившемся скандале наше имя используется для подтверждения чьей-либо правоты. Мы считаем, что это недопустимо. Присутствие в статье комментария нашей специалистки не значит, что мы отвечаем за весь текст целиком и за всё вынесенное за рамки статьи. Экспертный комментарий о проблеме насилия не равно экспертиза конкретного случая. Центр проводит экспертизу только по запросу суда и только в случае сексуального насилия, потому что такова наша специализация. Факты семейной жизни героя, находящиеся за рамками этой статьи, мы не можем оценивать, даже если бы знали о них. Цель нашего комментария - сообщить, что насилие над мужчинами существует и мужчины могут к нам обращаться за помощью.
Но от сотрудничества с фондом центр отказываться не планирует.
В комментариях к посту на фейсбуке стали появляться люди, которые представлялись знакомыми Марии, называли слова Димы клеветой и даже обещали подать в суд.
В комментариях появился сам герой публикации Дмитрий Зворыкин, и обсуждение окончательно скатилось к перемыванию костей участникам истории.
Главной ошибкой редакции «Таких дел» читатели считали то, что она полностью доверилась одной стороне конфликта и не проверила рассказанные ей факты.
Разгневанные читатели начали ставить единицы странице «Таких дел» в фейсбуке.
Редакция и глава фонда «Нужна помощь» Митя Алешковский заняли оборонительную позицию. На странице издания в фейсбуке был опубликован пост , в котором его представители хоть и извинились перед героями публикации, но заявили, что цель портала - дать слово тем, кто просит о помощи, поэтому материалы якобы не должны отвечать журналистским стандартам.
Во-вторых, хоть мы и не называли фамилий, героя быстро опознали и вычислили его бывшую жену, о которой идёт речь в тексте. Нас обвиняют в том, что мы не дали ей высказаться. Если честно, наш текст был совсем о другом. О том, что насилие недопустимо ни в каком случае. Как бы человек вас не доводил.
При этом обвинения и подозрения в адрес бывшей жены героя продолжились.
Мы предложили жене высказаться. Она поначалу согласилась, но анонимно (при этом оставила комментарии в фейсбуке под своим настоящим именем, что нам показалось не очень логичным). С нашей корреспонденткой она обсудила возможность интервью, но после этого говорить с ней отказалась, написав, что та явно одна из обожательниц её мужа (хотя автор текста первый и единственный раз видела Дмитрия во время интервью).
Издание заключило, что «мы не суд, мы не собираемся разбираться, кто прав, кто виноват». Но публикация такого заявления вызвала ещё больше критики - читатели пишут, что теперь непонятно, можно ли доверять хоть какой-то информации «Таких дел», если проверка фактов для редакции не имеет значения.
Фонд обвиняют в желании нажиться на скандальной истории, нарушающей все профессиональные стандарты и подставляющей одного из её героев.
В итоге вместо того, чтобы поднять действительно важную проблему насилия в семье, всё свелось к травле, пишут читатели.
Особо бурные споры с оскорблениями и переходом на личности разгорелись на странице редактора отдела специальных корреспондентов издания «Медуза» Александра Горбачёва. В отдельном посте он резюмировал претензии к редакции «Таких дел» с точки зрения журналистских стандартов.
Если бы это был, например, монолог, мне кажется, проблемы бы не было - монолог по своей жанровой структуре предполагает, что представлена точка зрения одного из участников ситуации. Но текст написан от третьего лица, как бы со стороны, как бы объективно, хотя целиком и полностью основан на одной точке зрения. И сколько бы Митя не писал, что текст никого не обвиняет, конечно, именно это он и делает. Это, в частности, выливается в комичные пассажи типа «Маша забрала собаку, которую завела в ультимативном порядке, хотя Дима хотел кота, и съехала» (это предложение имеет обвинительный смысл и не имеет дескриптивного). Интересно, кстати, что, как следует из материала, герои судились друг с другом и судятся сейчас, - но попытки посмотреть материалы дела тоже нет.
Горбачёв ссылается на посты Алешковского в фейсбуке (сейчас они удалены), в которых он подтверждал позицию, озвученную на странице «Таких дел», - текст не журналистский, поэтому с ним всё в порядке.
Кроме того, в ответ на мой вопрос, могу ли я как донор фонда «Нужна помощь» удостовериться в том, что мои деньги не будут оплачивать работу редакции, которая раз за разом занимается тем, что мне кажется дискредитацией журналистики (см. также и ). Митя в итоге написал мне «*** [мужской половой орган] во рту». Я так понял, что он обиделся на то, что я ему сообщил, что «Такие дела» «****** [полностью обнаглели]» (ну не знаю, мне кажется, это нормальная лексика для фейсбука).
В комментариях Митя Алешковский снова подтвердил, что не понимает, в чём проблема с публикацией.
В итоге обсуждение дошло до того, что Горбачёв сообщил о своём отказе поддерживать фонд в дальнейшем.
Издание «Такие дела» и раньше сталкивалось с критикой и обвинениями в недостаточной проверке изложенных в публикациях фактов. В конце 2016 года читатели и журналисты раскритиковали издание из-за статьи о регенте церковного хора, подрабатывавшей проституткой.
Medialeaks публиковал , претензии к «Таким делам» возникли из-за нереалистичного описания церковных реалий, правки фактов и сомнений в том, что героиня публикации действительно существовала. Тогда издание тоже настаивало на своей правоте.
Позиция фонда
Руководитель фонда «Нужна помощь» Митя Алешковский в комментарии Medialeaks заявил, что упоминание реальных имён и медицинских историй проблемой не считает.
Информацию об ЭКО Мария сама написала несколько месяцев назад в своём ЖЖ. Почему вы считаете, что мы какую-то этическую норму нарушили, если эта женщина сама об этом рассказывает на весь свет? В чём к нам претензия? Мы не называем её имени, никаким образом не связываем эту историю с ней юридически - в чём претензия? Мы дали имя Дмитрия и по его просьбе показали его лицо, после чего он - не мы выдумали и рассказали, а он - рассказал нам какую-то историю. И эта история не является секретом, потому что она давно опубликована и каждый желающий может найти этот ЖЖ и прочитать.
Возмущение знакомых Марии Алешковский назвал необоснованным «нашествием», он предлагает женщине отвечать на уже случившийся и разошедшийся в интернете выпад.
Вот вопрос в том, что люди, которые дружат с женой Дмитрия Марией, устроили в фейсбуке нашествие и сообщают о том, что он плохой и в статье написана ложь. Да, такое присутствует. Но юридически я не знаю, кто из них прав, и знать не хочу.
По его словам, контакты Дмитрия изданию «Такие дела» передали сотрудники центра «Сёстры». Сам Дмитрий рассказал Medialeaks, что его связали с журналистами психологи, с которыми он общался. Были ли они связаны с «Сёстрами», он не знает.
Мне предложили это мои знакомые психологи, они связали меня с «Такими делами». Не знаю, чья именно это была инициатива, издания или психологов - просто мой знакомый психолог организовал интервью. Про центр «Сёстры» не знаю - я работаю с конкретными психологами, которые мне всё это время помогают, а вот центр… Возможно, они в него входят - людям свойственно объединяться в организации.
При этом он признался, что не жалеет о том, что вынес историю в публичное пространство. Мария не ответила на просьбу прокомментировать ситуацию.
«Это не принесло бы ни одного рубля»
Под каждой статьёй на страницах издания есть кнопка для перевода пожертвований, и эти публикации помогают фонду собирать деньги на проекты. Алешковский не считает, что наличие позиции второй стороны в материале о домашнем насилии положительно сказалось бы на успешности статьи и сборов.
Безусловно, это бы никаким образом не изменило ситуацию в лучшую сторону. Это в принципе невозможно, это не принесло бы ни одного рубля.
В январе 2017 года фонд «Нужна помощь»
